Уральский ювелирный бренд «РИНГО» сегодня – это несколько производственных площадок и собственных салонов в разных городах, более 300 мастеров, современное оборудование и новейшие технологии. Креативный директор «РИНГО» Надежда Ялунина рассказала «Частной коллекции» об истории компании, создании эксклюзивных изделий и выходе на международные рынки
Если жизнь компании представить в виде таймлайна, какие основные точки вы бы отметили?
В 1993 году была отменена государственная монополия на работу с драгоценными металлами, и частным лицам и компаниям разрешили иметь с ними дело. Именно тогда мы с мужем – он когда-то руководил ювелирной мастерской – и ряд специалистов со Свердловского ювелирного завода решили организовать небольшое ювелирное производство. Рынок не был насыщен, и мы начинали с элементарного – простых серебряных крестиков. Тогда религиозная тематика была очень актуальна. Серебро – потому что капитал был самый минимальный. Затем расширились, стали делать серебряные подвески, обручальные и другие кольца. Постепенно перешли на золото, тоже самые простые изделия, потихоньку добавляли фианиты.
Следующий этап – 1996 год, когда на выставке в Петербурге познакомились с якутской компанией и создали совместное предприятие. У них были бриллианты, но отсутствовала производственная база. А Урал как раз всегда славился своими мастерами и ювелирными традициями обработки металла и камней. И мы начали выпускать первые изделия с небольшими бриллиантами, камнями первой группы. Поначалу самый простой ассортимент, фактически масс-маркет.
Позже мы осмотрелись и поняли, что все в принципе производят один и тот же ассортимент. Я не говорю об отдельных мастерах, художниках-ювелирах. И пришло решение, что надо пытаться как-то выделиться на этом рынке. Стали посещать международные крупные выставки, чтобы понять, чем живет ювелирный мир. Первая поездка была в Базель на выставку №1 – Baselworld. Поняли, что есть такое понятие, как бренд, когда есть лицо компании и весь ее ассортимент подчинен определенной стилистике, какому-то единому началу…
То есть то, что сегодня называют ДНК бренда
Да. И мы сделали свою первую полноценную коллекцию «Черное и белое». Это был рубеж 1999-го и 2000-го, она была посвящена миллениуму и состояла из изделий из белого золота с бриллиантами. Я, кстати, недавно ее пересматривала и могу сказать, что до сих пор стилистически многие изделия нисколько не устарели. Дизайн делали уральские дизайнеры – тогда лишь два-три человека и девочка из Костромы работали у нас. А полноценную дизайн-студию организовали в начале 2002-го, когда решили создать бренд «РИНГО» и, помимо массовой продукции, начать выпуск коллекций, которые подчинены определенной идее.
Тогда к компании присоединился наш сын, с новыми маркетинговыми учениями, другим восприятием, видением рынка и бизнеса. Бренд мы тогда запустили одни из первых, и наши клиенты, оптовые покупатели, отметили отличия в товаре, в дизайне. У нас появились свои постоянные покупатели, поклонники, которые до сих пор носят «РИНГО».
Следующий этап – это 2005 год, когда мы открыли в Екатеринбурге первый фирменный салон. В первую очередь для того, чтобы нас лучше знал местный покупатель. Для этого мы установили цены завода-производителя и дали клиентам пожизненную гарантию на наши изделия.
Далее начали открывать свои салоны в других городах и пытались сделать их не просто монобрендовыми магазинами, а своего рода клубами для приверженцев бренда. Местом, где можно устроить презентацию, узнать о новых коллекциях или просто заскочить на кофе.
В это время, вероятно, вы и стали делать эксклюзивные вещи?
Да, мы стали принимать индивидуальные заказы из материалов или по дизайну клиентов. И одновременно сами стали работать уже с более дорогими, эксклюзивными вещами. А с 2013 года делали собственные стенды на выставках в Гонконге, Базеле, Дубае. Везде нас принимали хорошо: была оценена, например, визитная карточка бренда «РИНГО» – коллекция «Кристалл». Ее даже стали подделывать в России.
Есть ли тираж у эксклюзивных вещей? Часть из них представлена на сайте бренда.
Они либо уникальные, либо сделаны тиражом в два-пять экземпляров. Ими занимаются наши ювелиры-модельеры самого высокого класса, это отдельная каста. Здесь только ручная работа, особые материалы. Например, в колье «Райские птицы» из коллекции «Русские царевны», которое мы показывали в Дубае, включено камней общим весом около 90 карат. Это малышевские изумруды, сапфиры и бриллианты, возглавляет которые изумруд огранки кабошон в 35 карат. Или кольцо из коллекции «Кристалл», которое дизайнер Егор Дунин сделал с уникальным камнем – его у нас выкупил Гохран для своего музея.
Коллекции, как правило, создаются на определенном материале или идее. Так, в основу «царевен» легли изумруды, которые мы купили на аукционе, все с нестандартным уникальным рисунком. А для коллекции «Урбан» Егор вдохновлялся современной урбанистикой – он в душе архитектор, и тут присутствуют объемные решения.
Как формируется цена на уникальные изделия? Какой минимум и максимум?
Во-первых, есть себестоимость, уже понесенные затраты. Это, конечно, стоимость сырья, которое с каждым годом становится дороже. Недавно все пережили очередной пик роста золота, когда оно стало стоить $3000 за унцию, и это был шок для всего мирового сообщества. Второе – это трудозатраты. Плюс налоговая нагрузка.
Если эксклюзивная вещь идет в совместной работе с заказчиком, то мы предварительно цену просчитываем и согласовываем. Если изделие делается нами самостоятельно, не под конкретного клиента, то здесь уже закладывается, конечно, творческая составляющая, дизайн.
В 2014 году колье «Райские птицы», например, стоило 12 млн рублей. Пару лет спустя другое уникальное колье – «Лунное цветение» – было оценено в 30 млн рублей.
Это коллекционные вещи, верно?
Конечно! Но если говорить о «птицах», то это вечерний вариант, в нем можно выйти. А вот колье-воротник «Лунное цветение» – вещь больше подиумная, даже музейная. Такие произведения ювелирного искусства хорошо принимают и покупают и у нас, и в Арабских Эмиратах, и в Юго-Восточной Азии. А уж что с ними делают потом, для меня тайна.
Как, кстати, за границей принимали ваши коллекции?
Европа нас приняла более прохладно, в отличие от Гонконга, где у нас появились настоящие партнеры и было даже совместное предприятие в Шанхае. У европейцев же свои традиции. Считается, что только Париж может диктовать моду или только итальянцы могут задавать тренды в ювелирном искусстве. С другой стороны, те же итальянцы, когда приходили к нам на стенд, искренне восхищались. Долгосрочных отношений у нас там не сложилось – в Базеле выставлялись два раза, а нужно стоять там лет 15, чтобы принимали как своих.