Now Reading
Евгений Морозов: «Проще все делать самому»

Евгений Морозов: «Проще все делать самому»

Ювелир, камнерез и реставратор Евгений Морозов, кавалер Ордена Денисова-Уральского, стоял у истоков группы «Пластика в камне» в Санкт-Петербурге. Его работы находятся в Государственном Эрмитаже, коллекции Maximilian Art Foundation и других частных собраниях. Мы поговорили с ним о его творчестве.

Ваш коллега-камнерез Сергей Шиманский как-то назвал вас «человеком эпохи Возрождения». В том смысле, что вы мастер-универсал, работаете с любыми материалами, в различных техниках, и ювелир, и камнерез. Эта универсальность подтолкнула вас к участию в грядущей выставке «Вера. Надежда. Любовь», посвященной сотрудничеству камнерезов и ювелиров?

Да, помню эту характеристику (смеется). Действительно, был у нас был журнал «Сизиф», в котором, в том числе, камнерезы и ювелиры писали о своих работах и друг о друге… У меня же на этот счет сформировалась своя картина мира. Она связана с личным опытом, с тем, что, обращаясь к другим, вступая в коллаборации, ты не получаешь, как правило, результата, который ты хотел бы увидеть. Я и сейчас могу увидеть ошибки у других, когда, например, ювелиры работают с камнерезами, делают оправы для камей и т.д. Несостыковки такие происходят практически всегда, если люди не работают друг с другом долгое время или в некоем симбиозе. 

Евгений Морозов камнерез, Евгений Морозов: «Проще все делать самому»
Евгений Морозов рядом с работой Вячеслава Иванова «Король ночи глядит в драконьи очи». Фото: Maximilian Art Foundation

Осваивать обработку материалов я начал довольно давно. В детстве занимался живописью, рисунком, но постепенно меня привлекло именно прикладное искусство. Прежде всего тем, что оно дает тактильные ощущения. То есть вы работаете с материалом, беря его в руки. Картина или графика висят не стене, а все вещи прикладные, бытовые – вы с ними работаете руками, и далее можете трогать их, взаимодействовать с ними. Я воспринимал прикладное искусство как некую прикладную магию. Резьба по камню всегда была уделом элиты, каждая вещь была вашей личной авторской подписью. Что касается ювелирной части, то смысл тот же – украшательство себя изначально основано на амулетах и оберегах. Куда ж тут без магии? 

Евгений Морозов камнерез, Евгений Морозов: «Проще все делать самому»
Евгений Морозов, Санкт-Петербург. «Чёрный лебедь», зональный дымчатый кварц. Фото: Александр Кокшаров / Maximilian Art Foundation

Поэтому я, имея еще и некий перфекционизм, пришел к тому, что проще все делать самому. И симбиоз будущей выставки – как раз мое поле.  

Последняя новость вашей работы – это обретение собственной мастерской. Что это значит для вас лично? 

Это даже не обретение, а смена одной мастерской на другую, правда, более личную. В моей жизни их было штук пятнадцать. Я работу никогда не отделял от быта. То есть для меня мастерская является, как для художника, и домом, и местом творчества, как водилось со средних веков. Это дает возможность творить в любое время суток. Вот ты проснулся, тебя озарило, можешь работать – никуда бежать не надо, чтобы запал не пропал. 

В этом есть определенный минус, и часть художников предпочитает разделять дом и студию, потому что в определенный момент ты от места начинаешь уставать. И тогда тебе нужен просто отдых от творчества. Я могу уехать на какое-то время, пока не начну скучать.

Евгений Морозов камнерез, Евгений Морозов: «Проще все делать самому»
Евгений Морозов, Санкт-Петербург. «Чёрный лебедь», зональный дымчатый кварц. Фото: Александр Кокшаров / Maximilian Art Foundation

И какой у вас был максимальный отход от работы?

На самом деле у меня такого не было. Но были периоды жизни, когда у меня было две-три мастерских. 

Для чего столько?

Между нами, я не считаю себя ни ювелиром, ни резчиком по камню (смеется). Как говорится, широко известные в узких кругах люди знают об этом. Ювелиркой я занимаюсь всю жизнь, но всегда говорю, что она для меня не является чем-то особенным. Мне не раз указывали на то, что у меня нет своего стиля в ювелирном мастерстве. Я это объясняю очень просто. Если ты лично ко мне приходишь, рисуешь ту вещь, которая тебе нужна, то я делаю ее конкретно для тебя, не внося свой дизайн, свою картину мира и свое мировоззрение, не навязываю тебе ничего. Просто выслушаю тебя от начала до конца, проработаю в голове, нарисую, посмотрю твой гороскоп и выполню. 

В свое время я работал в тандеме с людьми, которые занимаются составлением гороскопов, это очень было интересно. Есть люди, которые обладают определенной экстрасенсорикой, чувствительностью, и у меня тоже были такие учителя. 

Есть такая история, как на востоке ювелиры покупают жадеит, сакральный там камень. Их продают лотами: стоят столы, на них разложены группы камней, покрытых тканью. И есть люди, которые энергетику камня чувствуют – не важно, чем он накрыт, хоть бетоном залит будет, – и выбирают таким образом. Из жадеита делают браслеты, кольца, серьги, подвески, которые иногда стоят дороже, чем цветные бриллианты на западе.

Евгений Морозов камнерез, Евгений Морозов: «Проще все делать самому»
Евгений Морозов. Кольцо

Вы тоже так можете? Как вообще подходите к выбору камня?

У меня свои подходы к этому (смеется). Обычно выбирает заказчик. А если мне попадется камень, который нравится, в который влюбился… Он же изначально бесформенный – готовые я не покупаю. Как правило, это некий кусок кристалла. Если камень уникальный, хочется максимально сохранить его размер. После огранки он как правило теряет порядка 50-70% массы. Я максимально стараюсь сохранять и форму камня, вписывая в него какие-то линии, которые я вижу. Дальше начинается дизайн формы металлической оправы… 

Какие камни любимые?

Это всегда были прозрачные, кварцевая группа. Просто это камни, которые дают возможность работать с оптикой, то есть сделать так, чтобы камень светился, передавал свет. Ну и это все более-менее прозрачные камни, в которых есть какие-то включения, «живые», с внутренней жизнью. 

Евгений Морозов камнерез, Евгений Морозов: «Проще все делать самому»
Евгений Морозов, Санкт-Петербург. «Ихтиология эпохи Хокусая. Реинкарнация 2.0», горный хрусталь. Фото: Александр Кокшаров / Maximilian Art Foundation

Но если вы не считаете себя ни ювелиром, ни камнерезом, то кем?

У меня был период жизни, связанный с японским оружием. Я занимался шлифовкой и полировкой японских мечей, делал реставрацию для петербургских музеев, восстанавливал клинки. У японцев есть очень четкое распределение ролей в производстве такого оружия. При создании, например, японского клинка обычно участвуют пять человек. Это кузнец, шлифовщик, который является и полировщиком – человек, который берет клинок после кузнеца и делает его полностью, до самого конца. Дальше идет человек, который делает сая, то есть ножны, в том числе лакировку. Есть тот, кто делает фурнитуру, то есть в клинке в фурнитуре основным элементом является цуба, гарда меча, которая охраняет руку от удара. Он зовется цубако. И еще есть отдельно человек, который делает оплетку рукоятки меча. Я не ковал клинки, но все остальные операции делал от начала до конца. Вот я и считаю себя шлифовщиком японский мечей. 

Евгений Морозов камнерез, Евгений Морозов: «Проще все делать самому»
Золотой айкути (японский нож) работы Евгения Морозова

Мечи ваши тоже известны! А вообще, кроме художественной школы, каким был ваш путь в профессию?

Еще в школе я ходил во все прикладные кружки. До армии уже обрабатывал камень на примитивном уровне. А всякие колечки-цепочки делал из бабушкиных серебряных ложек.

Этому в кружках в школе обучали?

Нет, это будто было изначально внутри меня.

То есть вы – самоучка?

Да-да! И слово «самоучка» меня никак не унижает. В истории искусства, например, самоучки представлены более широким спектром, потому что та же академия или какая-то школа всегда ставит в рамки, из которых выйти очень сложно. Я считаю по-другому – все мои знания из предыдущих жизней, вот и все. Я уже родился со знанием того, как работать с материалом.

Евгений Морозов камнерез, Евгений Морозов: «Проще все делать самому»
Евгений Морозов. Перстень «Октопус»

И ложки плавить сами научились?

Да. У меня, конечно, были любимые журналы с тоннами знаний: и «Моделист-конструктор», и «Наука и жизнь», и «Техника молодежи», и «Юный техник», где печатались статьи по прикладному искусству. Оттуда и брал информацию, чтобы двигаться дальше.

Мы жили тогда в Семипалатинске, а после армии я приехал в Петербург и первым делом пошел поступать в Мухинское училище, что теперь носит имя Штиглица. Я приехал со своими работами, и комиссия, посмотрев их, сказала: «А зачем вам поступать? Вы и так все умеете». И меня отправили восвояси. Дальше уже пошла проза жизни: в первый раз женился, родился ребенок и полетели годы, когда я был просто, скажем так, подпольным ювелиром, как и большинство моих соратников по времени. 

Смотрите также
Вячеслав Леонтьев, Размышления в камне: о работах Вячеслава Леонтьева
Евгений Морозов камнерез, Евгений Морозов: «Проще все делать самому»
Евгений Морозов. «Мескалито»

Я кстати, все это время пытался все-таки поступить в Муху – в общей сложности четыре раза. Но меня все равно не брали (смеется)! Потом не проходил то по композиции, то по живописи, то еще что-то. Я ходил тогда  заниматься к Нодару Чагалидзе, он был преподавателем подготовительных курсов в Мухе. Тогда мы с ним и стали сотрудничать. У него в мастерской я познакомился и с коллекционером Максимом Арциновичем

Ну а дальше познакомился с Геной Пылиным, Сашей Левенталем, Сергеем Станкевичем, появилась наша группа «Пластика в камне», ставшая одной из первых в Питере сообществ камнерезов. 

Евгений Морозов камнерез, Евгений Морозов: «Проще все делать самому»
Евгений Морозов. «Дракон». Нефрит

Группой вы уже в 1989-м нашумели выставкой в Юсуповском дворце. Ее можно считать первой этапной в вашем резюме?

Была там моя работа «Ихтиология эпохи Хокусая», да. Но никакой значимости выставки я не вижу, я вообще на такие вещи не обращаю внимания. Был всю жизнь раздолбаем. Знаете, есть такая фраза: главное, чтобы тусовка не кончалась. Для меня всегда было интересно именно общение с людьми, с которыми ты имеешь общие интересы. Никогда выставки не ставил во главу угла. Ну, выставка и выставка. Я просто сделал работу, а дальше она для меня исчезла. Для меня не имеет значения, что происходит с моими работами. Я изучал древнекитайскую философию, и,  говоря словами Лао Цзи, «создавая, не обладай тем, что создал, и тогда твои заслуги не смогут быть отброшены». Может быть, я ее понимаю буквально, но считаю, что ты не сможешь больше создать ничего, если будешь привязан к своим творениям. 

Евгений Морозов камнерез, Евгений Морозов: «Проще все делать самому»
Евгений Морозов. Колье «Парад планет»

То есть вам не важно, и где работы выставляются?

Абсолютно!

Есть у вас какие-то амбиции как у художника?

А зачем? Какие амбиции?! Мне говорят: «Твоя работа там-то появилась, она стоит столько-то». Я отвечаю: «И что?». Я продал ее за 100 долларов в свое время, а сейчас она стоит 10 тысяч. А что дальше-то? Я должен пойти и сказать: «Я автор, дайте мне денег?». Это же бред! Нет, мне гораздо интереснее смотреть вперед и думать о том, что я еще не создал. Для меня никакие работы не являются знаковыми, культовыми… Исчезли, и Бог с ними.

А как регулируете цены на свои произведения?

Если честно, я не умею это делать, вести коммерцию. Обычно исхожу из расчета стоимости моего времени и материала.

Евгений Морозов камнерез, Евгений Морозов: «Проще все делать самому»
Евгений Морозов и Геннадий Пылин. «Орхидея»

Сколько стоила самая дорогая ваша работа?

Из камнерезных это была совместная работа с Геннадием Пылиным «Орхидея». Через дилера мы ее продали за $15 тысяч.

Сейчас сотрудничаете с галереями или дилерами?

Пока нет. Сам работаю с клиентами по обычной схеме: заказал кто-то работу, обсудили, я сделал, получил деньги, она ушла от меня. Все.

© 2023 Частная Коллекция

Наверх