Виктор Моисейкин рассказал «Частной коллекции», как и когда появилась его компания, как создаются уникальные коллекционные украшения и в чем секрет запатентованной им «русской закрепки»
Среди поклонников дома MOISEIKIN, помимо западных и российских актрис, упоминают Елизавету II и принца Чарльза. Как к ним попали ваши драгоценности?
Все просто. В 2010 году в Лондоне проходит знаменитый бал «Война и мир», крупное благотворительное и светское мероприятие. Там был представлен наш стенд, и одна из флоральных миниатюр отправилась в коллекцию королевы.
Если вернуться к истокам… Говорят, что все увлечения родом из детства. И ваша страсть к камням – как раз такой случай, верно?
Абсолютно! Я с детства люблю камни: собирал самые разные, и для меня, конечно, все они были драгоценными. Малахит, яшма – их узоры гипнотизировали меня. Отец привозил из Москвы солдатиков – индейцев, викингов и других. Тогда, на рубеже 1970-80-х, это был страшный дефицит. А я их обменивал на камни. Помню, рассуждал так: это пластмасса, а это камень.
То есть коммерческая жилка и разумное отношение к вещам у вас с детства.
Меня притягивали камни, а так как денег не было, приходилось что-то придумывать. Самая первая моя коммерческая операция – это когда я игрушечный автомат поменял на солдатиков, а солдатиков – на камни. Я все менял на камни. (Смеется.)
И что вы с ними делали?
Любовался. Как сказали бы сегодня, был такой медитативный опыт. Позже уже, в сознательном возрасте, где-то лет в 18, появилось желание что-то с ними сделать.
Как и когда появился дом MOISEIKIN?
Я считаю, что он все еще в процессе становления. Просто в юности хотелось заниматься любимым делом, а в 1990-е было проще начинать. Конкуренции такой не было, выбора тоже. В этом смысле было такое благодатное время, когда публикой воспринималось все, что бы ты ни делал. Нам повезло: стали делать сразу все, от сувениров до украшений, для самой разной аудитории, вплоть до Бориса Николаевича Ельцина, который родом с Урала. И никогда не останавливались, продолжали заниматься любимым делом.
Поэтому и сам дом MOISEIKIN для нас появился как-то абсолютно незаметно. Я был увлечен тем, что делал. Рядом появился один человек, потом второй, третий, десятый, пятнадцатый. Затем производство, бренд – без какого-то плана, без стратегии и расчета. Просто делал.
Что касается драгоценностей – начинали со штучных изделий или сразу с массового ассортимента?
Сначала создавали единичные вещи, но очень важно было, на каком-то этапе начинать массовое производство. Я прошел абсолютно все этапы. На первом все приходилось делать самому, от дизайна до полировки. Постепенно появлялись люди, которые помогали делать одно, другое, третье.
Очень легко сделать одно кольцо, какое-то украшение, а вот повторить его с таким же качеством – это уже вызов. То есть этот переход от мастерской к производству, когда ты можешь выступать со стабильным качеством, был очень сложным. В этот момент, наверное, и пришлось для себя решить, что хочется двигаться в сторону бренда.
К производству мы пришли около 10 лет назад. И оно не то чтобы массовое: смогли тиражировать изделия с неизменным высоким качеством в двух-пяти экземплярах. Ведь когда говорят про бренд, то это, помимо художественной ценности и дизайнерских идей, еще и стабильное качество. Чтобы два рядом сидящих мастера с одинаковым качеством воплотили одну и ту же мысль, – это очень непросто. Даже сам не ожидал. А качество у нас во главе угла: это мое имя, моя репутация.
Сколько времени занимает создание коллекции украшений?
Год, иногда два, а может быть и больше, когда рассматривают ценность каких-то работ, взвешивают, сколько металла использовано, сколько карат камни. Но самое ценное, конечно, не в этом: ценна не только мысль, идея, но и время, которое на это все было потрачено. Иногда меня спрашивают: «А вы можете повторить это?» Я говорю: «Могу, но не буду». Потому что еще год моей жизни потратить на это неинтересно.
Что первично при создании коллекции – материал или идея?
Всегда первична идея. Потому что мы продаем не материалы, а чувства, эмоции. Важно то, что тронет сердце. Конечно, должны быть и прекрасные материалы, потому что мы работаем как раз в той сфере, где материалы уже сами по себе привлекательны.
Можете описать процесс создания коллекции?
Тебя что-то вдохновляет, ты что-то видишь и хочешь это сделать. И начинаешь об этом думать, что-то рисовать, набрасывать, вырабатывать общую концепцию. Это такой путь художника-дизайнера – абсолютно мой. Я сразу вижу образ, как это будет. Затем уже начинаешь думать, кто и как это сможет надеть, насколько это эргономично, насколько удобно. Почти как у Микеланджело: берешь идею и отсекаешь от нее все лишнее.
Дальше – практика?
Да. Я делаю первые зарисовки. У нас есть группа талантливых художников – они помогают далее отрисовывать эскизы, потому что это очень трудоемкий процесс. Обсуждаем все с дизайнерами, корректируем детали, подбираем материалы и решаем, какие именно объекты будем делать в рамках коллекции. Весь цикл занимает от трех месяцев до года.
Сколько коллекций в год выпускаете?
Я, к счастью, не привязан ко времени. Делаю столько, сколько хочу. Пока мы не в этом «колесе», когда ты должен выпустить две коллекции в год.
Вероятно, самые трудоемкие и затратные вещи – сувенирные? Сколько делались, например, известные часы «Рог изобилия», оцененные в $1,9 млн?
Да! Большие, многодельные, сложные работы. Создание «Рога изобилия» заняло у нас больше года. Но нужно понимать: чтобы потратить год на изготовление такого объекта, нам понадобились предыдущие 15 лет опыта. То есть самое ценное в нашей работе – это время, опыт, невидимые наработки, которые позволяют создавать что-то более сложное. Поэтому мы должны все время двигаться к горизонту и быть первооткрывателями.
Как рождаются уникальные коллекционные украшения?
Такие работы, как правило, создаются уже от материала. То есть ты нашел интересный камень, и он главный. Здесь не так важна твоя мысль: основное – не навредить! Ты просто стараешься поэтапно его «одеть», не скрывая красоту.
Какие камни у вас в фаворитах и какие используете в изделиях?
Я, например, не люблю, когда бриллиант центральный. Мне нравится, когда бриллианты сияют вокруг, а в центре должен быть цветной камень. Он не обязательно должен быть запредельно крупным – просто красивым. Иногда это может быть и кусочек малахита.
Мы используем разные камни, главное, чтобы они были качественные. Я, возможно, расстрою любителей российских бриллиантов, но скажу, что мне без разницы, где он добыт, если хорошо огранен. У бриллианта важно не происхождение, а его игра.
Мы очень внимательно подходим к выбору камней, и большинству приходится делать новую огранку, заново полировать, потому что полировка сильно влияет на игру и даже цвет камня. Например, если берем рубины, то самые лучшие – бирманские; если турмалины, то бразильские.
Вы автор технологии «русская закрепка». Можете в двух словах объяснить, в чем она состоит?
Парадокс в том, что под словом «закрепка» в данном случае понимается то, что позволяет камню не выпасть, но он при этом не закреплен. То есть он подвижный, блестит всеми гранями, открыт со всех сторон. И это дает огромную свободу творчества, ты можешь по-новому взглянуть на какие-то вещи. Задача и интерес каждого дизайнера – сделать что-то обычное и необычное. Поэтому с помощью этой технологии можно по-другому взглянуть, например, на цветок, увидеть, как сквозь него проходят лучи солнца и он прямо весь трепещет на ветру и кажется полупрозрачным. Вот эта закрепка очень хорошо передает движение.