Легендарная оперная дива даже в обычной жизни носила только драгоценности. И увлечённо коллекционировала их на протяжении всей жизни.
Каллас любила крупные камни и массивные украшения, которые оттеняли её небанальную красоту: крупные черты лица при высокой причёске и хрупкой фигуре. В профиль она напоминала бюст Нефертити. Делала выразительные, почти театральные стрелки и носила кутюрные наряды Диор и Сен-Лоран, шубы в пол, косынки и темные очки. Она никогда не перебарщивала и слыла иконой стиля – не заметить такую женщину было трудно.
Украшения всегда дополняли образ Дивы. La Divina, «Божественная», так называли певицу и фанаты, и критики, и она действительно стала эталоном примы. И на сцене, и в жизни, где ее сопровождали роскошь и срывы – и, конечно, страстные романы. Если любить оперу, вы знаете Каллас как непревзойдённую Медею. Или восхищаетесь её сопрано на две с половиной октавы, которое со временем эволюционировало до меццо-сопрано. Если нет, то как возлюбленную Аристотеля Онассиса, ради которого певица бросила мужа – этот роман будоражил таблоиды больше десяти лет.
Кстати, она, конечно, лукавила. На сцене, за редким исключением, дива носила всё же украшения со Swarovski. Ещё со времён своего первого триумфа на Arena di Verona в 1947-м Каллас украшали произведения Эннио и Антонио Марангони, отвечавших за её костюмы и сценические аксессуары всю её творческую жизнь. Но это на сцене, в жизни же Каллас сопровождали великолепные камни из «большой четвёрки» и всегда немалой каратности. Вкус дивы не выходил за пределы классики, у неё не было авангардных или необычных украшений. Лишь Van Cleef&Arpels, Cartier и Harry Winston.
С последними однажды вышла забавная история. Уже в статусе звезды, Каллас, знаменитость и светская дама, часто выступала в роли «инфлюенсера»: ювелиры давали украшения напрокат, чтобы певица появлялась в них на публике, таким образом рекламируя их. Так, на костюмированный бал в Нью-Йорке в 1957-м, когда Каллас пела в Метрополитен опере, певица пришла в образе царицы Хатшепсут – и буквально усыпанная бриллиантами от Harry Winston, в общей сложности почти на три миллиона долларов. Вместе с драгоценностями ювелиры для подстраховки выдали звезде охранника.
Первые украшения Марии дарил супруг и импресарио Джованни Баттиста Менегини, влюбившийся в юную певицу (или в её дивный голос? Менегини был большим знатоком оперы) и положивший жизнь на её карьеру. Промышленник с немалым состоянием, Менегини завёл традицию дарить Марии драгоценности после каждой громкой премьеры, и уже одни эти «премьерные» подарки могли бы составить блестящую коллекцию. Так, одна из самых известных фотографий певицы, сделанная в окружении драгоценностей (ювелиры привозили многое ей прямо домой на VIP-показы), запечатлела её в знаменитой рубиновой парюре из колье-волны, клипсов и браслета. Это подарок мужа на премьеру «Медеи» в Ла Скала в 1953 году (предположительно, Harry Winston).
Двумя годами позже, по случаю премьеры «Травиаты» – ещё один великолепный и прославленный подарочный комплект, на этот раз с изумрудами. Самая эффектная драгоценность из этого сета – кольцо с камнем в 40 каратов лучших характеристик. Одним же из первых подарков Менегини супруге было бриллиантовое кольцо с камнем огранки «маркиза» на 12 с лишним каратов, и, видимо, однажды задав «планку» каратности, он уже не мог себе позволить её снижать.
Аристотель Онассис оказался не столь щедрым, хотя стала растиражированной едкая характеристика, данная ему Каллас: «Ари научился понимать женщин по каталогам Van Cleef & Arpels». Онассис, очевидно, дарил возлюбленной драгоценности, но задокументированным оказался лишь один подарок, сделанный ко дню рождения 1965 года. Снова парюра, но на этот раз из ярких кораллов, бирюзы, жемчуга и жёлтого золота. Комплект Van Cleef & Arpels отражал ювелирную моду 1960-х, и в то же время в нём были нотки старинных, даже архаичных украшений, напоминавших о греческих корнях влюбленных, которых пресса тогда называла самыми известными греками мира. Что было правдой: Онассис – один из богатейших и влиятельных людей эпохи, принимавший у себя на яхте Черчилля и друживший с Кеннеди. Каллас – безусловная звезда оперных 1950-1960-х вне конкуренции.
Впрочем, певица покупала себе украшения и сама. Самый известный индивидуальный заказ Каллас – брошь-пятилистник Cinq feuilles от Van Cleef & Arpels, предмет исторической гордости Дома. «Кастомную» драгоценность создали специально для дивы. В ней шесть бирманских рубинов прекрасных характеристик общим весом в 15,77 карат, в окружении бесцветных бриллиантов ещё примерно на столько же. Каллас очень любила это украшение и часто носила его на публике. Причём как правило на манер фибулы, древней застёжки для плащей – скрепляя им на платья на плече, что делало силуэт похожим на греческую тунику.
Она вообще очень любила броши. И иногда надевала их нетривиальным образом. Так, на судьбоносной вечеринке 1957 года, где певица познакомилась с Онассисом, на Каллас было изумрудное колье и две броши Flame снова от Van Cleef & Arpels, но вот только они украшали не платье, а прическу, как эгреты для волос, модные в 18 веке. Самая известная брошь Каллас, наряду с пятилистником, – иконическая пантера Cartier, купленная певицей незадолго до смерти. Классическая золотая пантера, узнаваемая вещь Дома, с чёрной эмалью и изумрудными очами, восседающая на резном хризопразе, затем часто попадала в кадр папарацци, охотившихся на Каллас. Интересно, что именно в ней появилась в прошлом году на каннской премьере байопика «Мария» Пабло Ларраина исполнительница роли Каллас… Анджелина Джоли. Актриса тогда говорила репортёрам, что это крайне волнительное ощущение – надеть подлинную драгоценность дивы.
Сегодня брошь находится в коллекции Cartier. Аукционный дом выкупил её на легендарном женевском аукционе 2004 года, на который попало одиннадцать украшений Каллас, включая самые знаменитые. Здесь были и рубиновая и изумрудная парюры Менегини, и то самое бриллиантовое кольцо, начало «каратной» страсти влюблённого супруга-мецената, и брошь-пятилистник, и любимые серьги с барочным жемчугом (Каллас очень любила жемчуг, особенно в многоярусных колье и серьгах). Результаты аукциона втрое перекрыли эстимейт, составив почти два миллиона долларов. Что неудивительно, ведь украшения актрисы до этого никогда не продавались с молотка. Каллас не оставила завещания, и после смерти на её наследство претендовали разные люди: от бывшего мужа и родственников до слуг из ближайшего окружения, остававшихся с ней до конца. (Последние годы жизни надломленная разрывом с Онассисом и потерей голоса, певица провела в затворничестве, редко выходя из своей парижской квартиры.) Так что сам факт появления украшений у Sotheby’s тогда стал сенсацией. Продавцов не разглашают до сих пор, равно как и большинство покупателей. Наряду с Cartier свой пятилистник также выкупили Van Cleef & Arpels.
В кадрах «Марии» с Джоли мелькает ещё одна подлинная драгоценность Каллас – необычная брошь-трансформер Cartier, из поздних покупок 1970-х годов, сделанная в виде розы из желтого золота, бриллиантов, изумрудов и сапфиров: у неё могли раскрываться золотые лепестки. Актриса также надевала её на премьеру картины на Венецианском кинофестивале – с платьем в пол и меховой накидкой. Как раз к ней была приколота брошь. В память о Диве, ведь та всегда носила её именно так – с шикарными мехами (хотя искусственный мех эко-активистки Джоли Каллас бы вряд ли поняла).
