Елена Харичева, дизайнер, декоратор, член ADDI, автор и ведущая программы об архитектуре и дизайне «Территория жизни», коллекционирует винтажные украшения. Она рассказала нам о своей страсти: поисках и неожиданных открытиях.
Беседовал Олег Краснов
Есть мнение, что страсть к драгоценностям заложена буквально в ДНК русских женщин, в особенности к изделиям из золота с бриллиантами. Вы выбрали винтажные украшения. Почему?
Тут я бы поспорила! Страсть к украшениям свойственна восточным женщинам. Но так как у нас Восток и Запад переплетены и сосуществуют вполне мирно, то страсть можно приписать уже не русским, а российским дамам. Плюс неравнодушие к ювелирному искусству идет с советских времен – изделия из золота считались хорошим вложением денег.
В моем же сознании смыслообразующим словом едва ли не с детства было не «украшение», а именно «винтаж». Интерес к нему от мамы, как и коллекционирование в принципе. Я с детства собирала старинные вещи и какие-то предметы искусства: например, открытки с изображением картин – у меня огромная коллекция, которую я продолжила пополнять после того, как мама мне ее передала. Винтажные украшения тоже собирались мамой. У нас была «волшебная» коробка, с какого-то возраста меня стали допускать к ней – открыть, полюбоваться, поддержать в руках… Потом что-то стали давать носить: с того же возраста помню бакелитовые украшения. Там же хранились и арбузные камни Эльзы Скиапарелли – они остались от бабушки, которая с мужем-военным выезжала за границу и дарила нам всякие милые безделушки, от немецкого фарфора до разнообразной бижутерии.
Мама мне про все эти сокровища рассказывала. Мы с ней втайне от всех посещали не синагогу, а комиссионные магазины в поисках сокровищ. В советское время считалось, что по таким ходят только бедняки и люди нечистоплотные, большинство брезговали что-то там брать. А мама говорила: «Никого не слушай, но никому не рассказывай. Пойдем, там много всего интересного!». Она была ценителем старины и твердила, что со временем все это становится дороже. Глаз у нее был наметан – всегда отличала индивидуальный подход к изделиям от масс-маркета.
Потом, когда я выросла и начала сама ездить за границу, обязательно ходила на блошиные рынки, выискивала винтажные украшения и покупала.
Какие украшения вы называете винтажными?
Возрастом не старше ста лет и не моложе 30-летней давности. То, чему более века – уже антиквариат.
Можете припомнить, какие первые вещи вы уже сознательно покупали для своей коллекции?
Если вспоминать о брендах, то я не скоро пришла к ним. Довольно долго просто покупала все, что мне нравилось, и носила. Но если говорить, с чего началось именно ответственное приобретение, то можно сказать, что со знаков Зодиака.
Дело в том, что я всегда стремлюсь поделиться с подругами тем, что действительно люблю. И я дарила им винтажные украшения, но вскоре поняла, что девчонки это всё не носят. Вероятно, для них это было слишком эксцентрично и непонятно. И чтобы было понятнее, стала искать и дарить знаки Зодиака. Их делало достаточно много марок, но одна мне особенно нравилась – фирма DeNicola. Это очень красивые украшения 1960-70-х. С ними все ясно: сколько стоят, их редкость. Я заранее, иногда за год, начинала их искать для подружек.
Потом подумала, что и мне не помешает такой сет целиком, но получилось так, что я искала несколько лет знак Рыб. Причем, это была первая брошь-знак, которую я когда-то подарила (смеется).
Но, вероятно, мечта любого коллекционера – собрать знаки Зодиака французской фирмы Boucher. Не знаю, есть ли вообще коллекционер в мире, которому это удалось. Я на покупку брошей этой фирмы так и не отважилась, потому что они очень редкие, очень дорогие, их сложно найти. Это невероятная красота и сложность эмали, которая не подлежит реставрации – его рецепт перламутровой эмали так и не разгадан.
Как дальше развивался ваш интерес?
Я просто смотрела, что делают другие коллекционеры, и решила: буду не как все. Меня заинтересовало то, как развивалась реклама этих украшений – сначала в 1930-50-е годы. Я начала искать рекламу в старых журналах, в интернете, а затем – сами украшения.
Самая ценная моя находка, кстати, вышла спонтанно – когда на одном блошином рынке практически за бесценок нашла брошь Эльзы Скиапарелли 1930-х годов. Продавец, очевидно, сам не понимал, что продает. Да и я не была до конца уверена сначала. Но у меня очень мощная в этом плане интуиция. А позже я нашла рекламу с ней.
Вообще же мне интересно, кто и как рекламу делал, ведь у каждого дома свой стиль, который интересно изучать. А это достаточно сложно, потому что истоки бижутерии 1930-х – в Америке. Именно там возникли универмаги и появилась возможность массово продавать по более низким ценам тиражный товар. И все большие ювелиры после Великой депрессии стали работать и на фирмы в массовом сегменте, и делать свои украшения из более дешевых материалов. Почему меня вообще привлекла винтажная бижутерия? Потому что именно в тот момент, как мне кажется, у художников выросли крылья. Начался такой полет фантазии, который не встретишь больше нигде, ни в каком ювелирном искусстве, ни в винтажных украшениях, которые были после, когда это уже стало крупным бизнесом, мейнстримом. Для меня тот переломный момент, стык бизнеса и искусства, – самый привлекательный. И, конечно, возможность, найти, угадать ценность и купить за небольшие деньги. Такой азарт!
Кроме упомянутых, какие у вас критерии при выборе украшений?
По сути, главные критерии – художественная и коллекционная ценность. Я увлекаюсь развитием конкретных художников или фирм, далеко не все меня интересуют. Просто в этой области невозможно увлекаться всеми и всем.
Кто из них ваши фавориты?
Когда-то я увлеклась Шанель, но быстро поняла, что про ее украшения и так много всего написано, сказано и известно. Конечно, с точки зрения коммерции я проиграла, потому что они всегда росли и растут в цене. Но, как говорила, для себя решила, что не буду как все. А вот украшения Скиапарелли мне интересны, как вы поняли, еще с детства. Она – та личность, которую я бы хотела раскрыть в этом срезе ее деятельности.
Для меня очень привлекателен Ив Сен-Лоран, особенно его ранние украшения, и время, когда ювелирную линию возглавил Роберт Гуссенс. Он, наверное, последний самый талантливый, самый значимый ювелир прошлого века.
Могут ли быть винтажные украшения уникальными? Или это всегда тиражные вещи?
Многое в украшениях 30-х, 40-х, 50-х и даже 60-70-х годов делалось вручную, особенно, если применялась эмаль. Поэтому, несмотря на то, что изделия были серийными, они не были абсолютно одинаковыми. В этом, можно сказать, и есть уникальность каждого украшения.
Бывают уникальные, да. Как правило, это пробные образцы, которые либо не запускались в массовое производство, либо запускались с изменениями или клеймом.
Такие и есть самые ценные в творчестве дизайнеров?
На удивление – нет! Потому что ты не можешь доказать, что это пробный образец. Плюс у многих изделий есть подделки – нечистоплотные и так называемые чистоплотные. Я и сама собираю чистоплотные подделки на некоторые вещи. То есть это ситуация, когда абсолютно точно известно авторство вещи и то, для какого бренда она сделана, но спустя годы она же может всплыть, маркированная другими вполне уважаемыми фирмами. И неизвестно, то ли автор продал патент, то ли дизайн украли. И эту загадку я тоже планирую когда-то разгадать.
Как происходит ценообразование на этом рынке? Почему какие-то винтажные украшения, например, Шанель, из сплавов и стекла, стоят иногда дороже, чем современное кольцо с бриллиантом?
Колье Шанель может стоить и миллион, а брошь – 300-500 тысяч рублей. Причины разные. Это может быть и в силу того, что это делал Гуссенс, и потому, что используется стекло фирмы Gripoix, которое даже по себестоимости очень дорогое. Его Шанель использовала и до Гуссенса – такие изделия ценятся очень высоко. С ними, правда, есть сложность: в большинстве случаев ты не можешь доказать, что это именно Шанель, потому что они до определенного года не маркировались.
У меня хранится одна такого рода брошь – в свое время купила ее ради интереса и с целью дальнейшего исследования. Пока не могу доказать, что это Шанель, но и опровержений не увидела.
Требуют ли винтажные украшения какого-то особого хранения?
Да, это очень интересный вопрос. В связи с этим отмечу, что меня интересовали не только ювелиры и их развитие, но и материалы. Один из них – это эмаль, которая тоже требует специфического хранения. Ей нужен воздух, она должна «дышать». Но бывает эмаль на серебре – и тут уже дело выбора каждого. Винтажные вещи из серебра в позолоте нужно хранить в пластиковых пакетах, без доступа кислорода. Потому что металл окисляется, серебро тускнеет, темнеет, и, чтобы потом вернуть первоначальный вид, надо его чистить. А когда чистишь – истончается позолота. Плюс в пакеты нужно вкладывать по возможности абсорбент.
Есть еще украшения Шрайнера, немца, работавшего в Америке, который делал очень сложные конструкции из металла, многоуровневые, которые между собой подвижно сцепляются. Такие лучше хранить в боксах, каждое в своей ячейке, чтобы они не соприкасались друг с другом. Он в 1950-е вывез в США огромное количество чешских кристаллов и стал делать просто тончайшие инженерные вещи, призванный прежде всего показать красоту стекла. Так ювелиры до него не мыслили, и это был, конечно, взрыв. Сложность их сих пор поражает.
Вы упомянули серебро, в том числе позолоченное. Такие изделия тоже могут относиться к винтажу?
Еще как могут! Потому что в период Второй мировой войны не хватало металла, все было пущено на производство оружия, то есть металл стал достаточно дорогим. И в то время в бижутерии основным материалом стало серебро. Из-за доступности и дешевизны. То есть винтаж из серебра – это, скорее всего, 1940-е. Конечно, изделия в серебре на тот момент стоили все же дороже, чем в бижутерных сплавах, но не настолько, чтобы модницы отказались от бижу. После войны все обратно вернулись к недрагоценным металлам и сплавам.
Есть что-то, о чем мечтаете?
Да, конечно! До сих пор страстно мечтаю о ранних украшениях Скиапарелли. Кстати, неделю назад нашла подтверждение на одном аукционе, что когда-то купила за границей действительно ее брошь 1930-х. Но список еще длинный…